Сергей Санников
ОБЩАЯ ИСТОРИЯ ХРИСТИАНСТВА
Цезарепапизм и папацезаризм
Для людей того времени проблемы «церковь и государство» практически не существовало, т.к. эти два понятия сливались друг с другом. Такое понимание характерно как для восточной, так и для западной части Империи, но разные политические условия, отличительные особенности греческой и римской культуры и главное: Божественной допущение привели к тому, что на Востоке в Константинополе развивался цезарепапизм, в то время как на Западе (в Риме) — папацезарепапизм. То есть в первом случае формировалось господство государства над церковью, а во втором — господство церкви над государством.
Однако более внимательно рассматривая эти процессы можно прийти к выводу, что это не более, как разные проявления общей древнеримской ментальности, объединявшей религию и государство.
Вершину цезарепапизма и его теоретическое обоснование дал последний великий император Римской империи — Юстиниан I, правящий в Константинополе. Он был идеолог не только в области римского права, но и первым идеологом христианской теократии, как бы обобщающий константиновское наследие.
То есть то, что у Константина было в зародыше — у Юстиниана расцвело пышным букетом. Юстиниан уже отчетливо осознавал себя и главой Империи и главой Церкви и только в нём можно увидеть и до конца осознать ошибку Константина.
К V веку внешняя граница между Церковью и миром практически исчезла, но в богословии Церкви и в её сознании по-прежнему оставался незыблемым принцип отличности Церкви от мира сего, её инородности и онтологической независимости. Эту идею можно найти почти у всех богословов того времени, но только в теории. На практике древнеримское государственное сознание и самоощущение Императора как представителя Бога на земле не позволило ей реализоваться.
Знаменитая юстиниановская симфония (союз) государства и Церкви на самом деле не рассматривает эти два компонента как нечто отдельное и самостоятельное. Как видно из предисловия к 6-й новелле. В императорском сознании Церковь сливается с миром как душа с телом. То есть, по классическим объяснениям византийских богословов, государство есть тело, живущее благодаря душе — Церкви. Однако это понимание радикально отличается от учений ранней Церкви, помнящей себя, как утверждает Новый Завет, — живым организмом, Телом Христовым не сводимым к какому-либо видимому обществу. Юстиниан же вместо отношений «церковь-государство» рассматривает взаимоотношения церковных иерархов и светской власти. Таким образом на Востоке государство не столько руководило Церковью, сколько поглотило её, сохраняя теоретическое различие только в трудах богословов того времени. Как писал церковный историк тех времен Сократ: “с тех пор как императоры стали христианами, дела церкви стали от них зависеть.”
На Западе слияние Церкви с государством происходило в другом направлении. После перенесения столицы на Восток римские епископы стали менее зависимы от деспотизма императоров, чем их византийские братья. Организаторский опыт и властолюбие, а также слабость императорской власти понуждали римских епископов принимать широкое участие в политической и общественной жизни уже с начала V в. Часто во время нашествия на Рим германских племен папы выступали защитниками населения, как это сделал например папа Лев Великий при нашествии Аттилы. Или, в период полного безвластия, папы за счет Церкви поддерживали население материально, например, как это делал папа Григорий I. Это неизбежно приводило к тому, что в глазах народа, да и в своих собственных глазах папы приобретали всё большую политическую власть.
Рим, как столица мира, чувствовал себя более чем обиженным, когда Император оставил его. Сначала Диоклетиан переехал в Никомидию, а затем Константин вообще перенес столицу на Восток в никому не ведомую Византию. Императорскому сознанию Рима нужен был вождь, и он получил его в лице папы римского.
К этому следует добавить, что германские племена, покорившие Империю, возродили национализм и автономию общин. Исконно германское сознание, в отличии от римского, всегда оставляло Церковь свободную в своих действиях. Это усиливало самостоятельность римских епископов. А если вспомнить богословское обоснование притязаний римской кафедры быть руководящей на основе предания об Ап. Петре, как о первом епископе Рима, то становятся понятными действия папы Льва Великого, который добился от бессильного западного императора Валентиниана III издания эдикта, которым предписывалось подчиняться римскому епископу, как имеющему “примат святого Петра”.
Всё это привело к тому, что римские папы часто не соглашались с восточными императорами за что многие из них были сосланы в ссылку и даже умерщвлены. Например, ссылка папы Либерия императором Констанцием, заявившим на Соборе в Милане 300 епископам: «Моя воля — вот для вас канон!»; или арест, ссылка и смерть папы Мартина I в 653 г. от рук константинопольского императора Констанца.
На Соборах папы всегда вели более последовательную линию, не зависящую от капризов монарха. Кроме этого, сами восточные епископы провоцировали возвышение римского епископа, обращаясь к ним за судом в попытке добиться успеха во взаимных распрях. Например, прискорбная история обращения Кирилла Александрийского к папе римскому как к «отцу отцов» с просьбой осудить константинопольского патриарха Нестория, что папа Целестий I с удовольствием сделал в категорической форме; или обращение к папе римскому епископа Афанасия Великого после его отлучения Собором. Преимущество римской кафедры в церковных вопросах подтверждалось также канонами Вселенских соборов. Например, 6 правило I Собора; 3 правило II Cобора и др., хотя константинопольские патриархи в свою очередь пытались провести соборное решение, обосновывающее возвышение своей кафедры, о чем свидетельствуют споры по поводу 28 правила Халкидонского Собора.
Таким образом, римские епископы имели основания для возвышения как в церковном, так и в политическом смысле. Та же идея христианского теократического государства преломлялась в их сознании с противоположной стороны. Они хотели, чтобы Церковь поглотила государство и стала государством. То есть в их понимании папацезаризм был не просто подчинением государства Церкви, но расширением Церкви до границ государства. И эта цель намного позже была осуществлена созданием государства Ватикан.