С Агнессой Зоммер, своей двоюродной сестрой, я подружилась еще в детстве. Мы были ровесницами и в шесть лет вместе пошли в школу. Я часто бывала у Агнессы и с удовольствием проводила время в их большой и дружной семье.
Дома я всегда скучала, потому что мне не с кем было играть. У меня не было ни братиков, ни сестричек. Добрая Агнесса терпеливо сносила мой скверный характер, никогда не ссорилась и всегда старалась уступать мне. Я же росла эгоистичной, неуступчивой и самовольной.
Однажды утром, когда я собиралась в школу, в комнату тихо вошла мама и спросила:
— Эльза, ты хочешь погостить у Агнессы?
— Конечно! — обрадовалась я и от неожиданности даже перестала расчесываться.
— Сегодня после уроков пойдешь сразу к ним. Хорошо?
— Я буду там ночевать? — подпрыгнула я.
— Да. И не только одну ночь, а целый месяц!
— Целый месяц? Мамочка, спасибо! — кинулась я к ней и расцеловала.— Мне у них так нравится! Маленький Карлуша такой интересный!
Мама улыбалась, видя мою искреннюю радость.
— Все, что тебе понадобится, няня уже приготовила и пообещала отнести к Зоммерам. Эльза, пожалуйста, будь послушной девочкой, не капризничай. Слушайся тетю Берту…
— Я буду самая послушная, до свидания! — на ходу крикнула я и без оглядки помчалась в школу. Увидев сестру, я тут же сообщила ей новость:
— Агнесса, я целый месяц буду жить у вас! Представляешь, целый месяц!
Моя подруга радовалась не меньше меня. У Зоммеров я старалась вести себя хорошо, без напоминания делала уроки, с удовольствием ела все, что ставили на стол. Больше всего мне нравилось забавлять двухлетнего Карла.
— Вот бы мне такого братишку! — мечтала я.
До сих пор я играла только с куклами, а мне так хотелось заботиться о ком-то по-настоящему! Нам с Агнессой разрешали гулять с Карлом в саду, укладывать его спать и переодевать.
Незаметно пролетел месяц. За это время я еще сильнее привязалась к Зоммерам и не представляла себе жизни без них.
Один раз после обеда папа пришел, чтобы забрать меня домой. Я чуть не расплакалась. Мне так не хотелось уходить!
Увидев моего отца. Карл побежал в другую комнату и, выглянув из-за двери, весело рассмеялся. Я догнала его и, взяв на руки, принесла к отцу.
— Папа, посмотри, какой хорошенький мальчик! Вот если бы мне такого братика!
— Ты завидуешь Агнессе? — внимательно посмотрел на меня папа.
— Конечно! — ответила я, не спуская Карла с рук. Нехотя собирая вещи, я не смогла удержать слез.
— Не плачь, Эльза! — ласково погладила меня по голове тетя Берта.— Приходи к нам еще, мы всегда рады тебе.
По дороге домой я упорно молчала. А папа разговаривал со мной и как будто не замечал моего плохого настроения.
— Доченька, если бы ты знала, какой чудесный подарок ждет тебя дома, ты бы так не расстраивалась,— вдруг сказал он.
— Какой подарок?
— Кукла! — улыбнулся отец. Кукла теперь не представляла для меня никакой ценности, и это нисколько не обрадовало меня.
— Конечно, она не такая большая, как Карл,— все так же не обращая внимания на мой недовольный вид, добавил папа.
Услышав имя любимого малыша, я оживилась.
— Я очень хочу, чтобы у меня был братик, как у Агнессы. Я его так люблю!
Мы пришли домой, и я хотела сразу же побежать в комнату, чтобы посмотреть новую куклу.
— Не торопись,— остановил меня папа.— Пойдем со мной, я покажу тебе подарок. Может, он понравится тебе!
Мы пошли в спальню. Увидев красивую детскую коляску, я мигом подскочила к ней и с любопытством заглянула вовнутрь.
— Он живой? Это мальчик? — от удивления воскликнула я.
— Тише! — Папа приставил палец к губам.— Видишь, он спит. Это твой братик, его зовут Альберт.
От восторга я бросилась папе на шею и прижалась к его щеке:
— Папа! Папа! Теперь у меня тоже есть братик!
— А ты была недовольна, когда узнала о подарке,— шепотом напомнил он.
— Я думала, что ты купил мне обыкновенную куклу… Папа, а этот мальчик наш? Он будет жить у нас? Можно, я еще посмотрю на него? — Я не сводила глаз с маленького свертка.— Наконец-то у меня тоже есть братик! Когда же он проснется? Папа, пойдем расскажем об этом маме! — ухватилась я за руку отца.— Она, наверное, еще не знает!
— Знаю, доченька! — услышала я родной голос и тут же оказалась в маминых объятиях.
— Мама, правда он хорошенький?! — не переставала восхищаться я.
— Конечно! И папе, и мне он тоже очень нравится. Эльза, а ты сможешь любить его, как себя? — Мама испытующе посмотрела мне в глаза.
— Как себя? Да во сто раз больше! — заверила я, подпрыгивая от радости и восторга.
— Помнишь, я часто объясняла тебе, что других нужно любить так же, как себя? Но тебе трудно было это понять, потому что ты росла одна в семье, а теперь братик научит тебя любить ближних.
— Я буду любить его сильно-сильно! — пообещала я и снова подбежала к коляске. Малыш закряхтел и открыл глазки.
— Он проснулся! Он уже проснулся! — захлопала я в ладоши.
— Тише, Эльза! Ты можешь испугать ребенка,— предупредила меня мама.
— Теперь уже нельзя так шуметь,— вполголоса добавила няня, молча наблюдавшая за нами.— Мальчик маленький и может испугаться.
Няня осторожно взяла малыша и положила на кровать. Я в одно мгновение оказалась рядом.
— Ой, какие у него красивые глазки! Он смотрит на меня! — восторгалась я.— Мама, разверни его! У него такие маленькие ручки!
— Эльза, нельзя так близко наклоняться,— слегка отстранила меня мама.
Затаив дыхание, я с интересом наблюдала, как мама пеленала малыша.
— Ой, какие пальчики! А почему он их прячет в кулачок? Можно его поцеловать?
В тот день я ни разу не вспомнила ни об Агнессе, ни о Карле. Я была полностью поглощена необычным подарком.
— Эльза, твой братик теперь всегда будет у нас, никто не заберет его, а тебе нужно делать уроки и еще надо поужинать,— уговаривала меня няня, потому что я не хотела отходить от коляски.
— Будь послушной, доченька,— сказал папа и вывел меня из комнаты.
После ужина папа подал мне красивую картину:
— Смотри, Эльза, что мы с мамой решили тебе подарить! Ну-ка, прочитай, что здесь написано!
— Любовь не ищет своего,— громко прочитала я.
— Это стих из Библии,— пояснил папа.— Твой братишка поможет тебе понять, что это значит.
— Как он будет помогать? Он же еще совсем маленький!
— Тебе придется забавлять его, делиться с ним игрушками или чем-нибудь вкусным. А это нелегко!
— Нет, папа, легко! Я люблю Альберта сильно-пресильно! Мне совсем не жалко отдать ему все свои игрушки. Я даже сейчас хочу с ним играть!
— Мы рады, что ты любишь его. И все же он будет для тебя хорошим учителем.
Несколько дней я не могла прийти в себя от счастья. Я ложилась спать и просыпалась с радостными мыслями, что у меня есть братик. В свободное время я не отходила от него.
Каждый день я обнаруживала в нем что-нибудь новое. Вскоре Альберт уже поворачивал головку, когда я ласково звала его по имени, узнавал меня и улыбался, потом стал агукать. Я уже не просилась к Агнессе, а из школы спешила домой, где было мое самое большое сокровище.
— Мама, я уже научилась любить других, как себя? — почти каждый день спрашивала я, ожидая похвалы.
— Этому учатся долго, доченька. Конечно, ты уже чему-то научилась,— ободряла меня мама.
Братишка рос. Я уже так привыкла к Альберту, что не представляла, как можно жить без него. Однако через некоторое время я стала замечать, что его появление принесло мне не только радость. Иногда мне казалось, что няня любит Альберта больше, чем меня. Она делала мне замечания, если я ненароком хлопала дверью или громко разговаривала, когда он спал. Мне нередко приходилось делать то, что раньше делала только няня: теперь она почти всегда была занята малышом.
Как-то раз я пришла из школы, переоделась и, как обычно, повесив свою одежду на стул, побежала к Альберту. В коридоре меня остановила няня.
— Эльза, повесь одежду в шифоньер,— попросила она.— Мне сегодня некогда. Ты уже большая и должна сама убирать свои вещи.
— Я не умею,— капризно отказалась я.
— Учись! Это совсем не трудно.
Няня подала мне платье, открыла шкаф и хотела показать, куда его повесить. Но я бросила платье на пол, затопала ногами и, толкнув стул, выскочила из комнаты. На шум пришла мама и, увидев беспорядок, позвала меня.
— Сейчас же собери вещи и аккуратно повесь в шифоньер! — велела она.— И не забудь попросить у няни прощения.
Опустив голову, я медленно стала убирать одежду, негодуя на няню. Просить прощения мне было трудно.
После обеда мне захотелось рисовать. Коробка с карандашами лежала на шкафу в детской. Когда я зашла туда, няня качала Альберта.
— Ирма, подайте мне…
— Тише,— повернулась ко мне няня.— Альберт никак не может уснуть. Наверное, у него зубки режутся…
Мальчик жалобно захныкал.
— Видишь, Эльза, ты разбудила его,— недовольно сказала няня.
— Подайте мне коробку с карандашами! — потребовала я.
— Я же тебе сказала, что сейчас не могу, мне нужно укачать ребенка.
— Что вы с ним нянчитесь?! — рассердилась я.— Вы не хотите сделать для меня даже самую малость! Лучше бы этот Альберт никогда не родился!
Хлопнув дверью, я выскочила из комнаты и услышала, как малыш испуганно заплакал. «Разбудила!» — промелькнула осуждающая мысль.
На душе у меня было отвратительно. Я ненавидела няню, а себя еще больше. Совсем недавно я была уверена, что никогда не смогу рассердиться на братика. А теперь… И зачем только я сказала такие ужасные слова? Сидя под дверью, я горько плакала. Тут меня и застала мама.
— Эльза, что с тобой?
— Я разбудила Альберта… Няня не хотела достать мне карандаши… А я разозлилась на нее и сказала, что она слишком много нянчится с Альбертом. И еще я сказала, чтобы он…— разрыдалась я и прижалась к маме.
Она нежно обняла меня.
— Я стараюсь быть хорошей, но у меня ничего не получается…— всхлипывала я.
— У меня тоже когда-то было подобное состояние,— сказала мама.— Я тоже отчаивалась, что не могу исправиться, и это угнетало меня. Знаешь, Эльза, только Бог может изменить сердце человека. У Него и надо просить помощи.
Я соглашалась с мамой, но не представляла, как Бог может изменить мое сердце. Я изо всех сил старалась быть послушной и любить Альберта, но чем старше он становился, тем чаще моя любовь подвергалась испытаниям. Я часто раздражалась на него.
Когда Альберт спокойно играл, я была ласкова, но стоило ему захныкать — у меня пропадало терпение. Особенно меня раздражало, что он плакал и просился на руки именно тогда, когда я читала. А это было мое любимое занятие.
Прошло три года. Однажды родители разрешили мне пригласить своих друзей на день рождения. От восторга я не знала, за что взяться, чем угодить маме и няне. Конечно же, в первую очередь я пригласила Агнессу и Карла.
В назначенный день рано утром тетя Берта прислала записку:
«Мне очень жаль, что дети не могут прийти к вам, хотя Карл давно мечтал погостить у Эльзы. У неге сильно воспалились глаза. Агнесса не хочет оставлять Карла и потому тоже не придет. Извините, что так получилось».
— Противная Агнесска! — вырвалось у меня.— Я так хотела, чтобы она пришла! Без нее будет неинтересно…
Я почувствовала, как от возмущения у меня запылало лицо. Радостное настроение сразу исчезло.
— Конечно, жаль, что Агнессы не будет,— вздохнула мама.— Но мне нравится, как она относится к брату. Ты ведь тоже любишь Карла?
— Нет! — сердито буркнула я.— Это из-за него Агнесса должна остаться дома! Как будто и правда он такой больной, что возле него надо сидеть…
— Ты не права, доченька. Агнесса любит Карла по-настоящему, поэтому ради него жертвует своими интересами.
После обеда пришли мои подружки. Мы пели, играли в разные игры, и вскоре я забыла об Агнессе. Вкусный пирог и внимание подруг быстро вытеснили обиду из моего сердца. И когда через несколько дней Агнесса пригласила меня к себе, я с радостью согласилась.
В тот день я рано пришла из школы и тут же спросила у мамы, можно ли завтра после уроков пойти к Агнессе.
Мама не торопилась с ответом.
— Не знаю, доченька,— задумчиво ответила она наконец.— Наш папа болеет, и я не могу оставить его одного. А няне завтра обязательно нужно сходить к родным. Я думала, что ты побудешь с Альбертом.
— Пусть Альберт пойдет со мной! — быстро нашла я выход из положения.— Агнесса говорила, чтобы я пришла с ним. Можно?
— Ну, если так, идите,— согласилась мама.
К вечеру у Альберта неожиданно поднялась температура. Мама не отходила от него. Я же делала вид, что ничего не замечаю. Даже утром я специально не спросила, как чувствуют себя папа и Альберт. Уходя в школу, я слышала, что няня хотела остаться, но мама отказалась от ее помощи.
Я вышла из дому без настроения. «Лучше не ходи сегодня к Агнессе! — тихо говорила совесть.— Маме трудно с двумя больными. А няне нужно увидеться с братом, ведь он приехал всего на один день…»
Я понимала, что мне нужно остаться дома, но соглашаться с этим не хотела. После уроков я прибежала домой и нерешительно заглянула в детскую. Мама сидела возле Альберта. Видно было, что она сильно устала.
— Мама, какое платье мне надеть? — спросила я.
— Эльза,— печально взглянула она на меня.— Я пообещала отпустить тебя к Агнессе, но Альберту плохо, температура у него не спадает.
— Дай ему книжку с картинками! — посоветовала я.— Он любит их рассматривать.
Я старалась принять беззаботный вид, но на сердце было неспокойно. «Почему бы тебе не остаться дома? Сегодня у тебя есть возможность показать свою любовь на деле»,— говорила совесть.
«При чем тут любовь? — оправдывалась я.— Почему я из-за него должна сидеть дома? Я ведь все равно не вылечу его!» Я злилась на Альберта и винила его в том, что не могу пойти к Агнессе.
Нагнув голову, я упорно ждала разрешения.
— Если ты так настаиваешь, иди,— грустно сказала мама.— Но в шесть часов ты должна быть дома.
— Ладно,— согласилась я и побежала одеваться. Потом я забежала в детскую, нежно поцеловала Альберта и сказала:
— Будь умницей! Я принесу тебе апельсин и расскажу интересный рассказ.
Оказавшись у Агнессы, я забыла про все на свете. Мы играли и пели, нам было очень весело.
Незаметно наступил вечер.
— Давайте поиграем в жмурки,— предложила я, и мне тут же завязали глаза.
— Эльза, за тобой пришла няня,— сообщила тетя.
— Ой, мы только начали игру! — зашумели дети.
— Пусть подождет, пока мы закончим,— распорядилась я, продолжая играть.
После этой игры предложили другую, потом третью, и я совсем забыла, что меня ждут.
Через время тетя Берта напомнила еще раз:
— Эльза, няня тебя заждалась уже. Я быстро попрощалась и побежала одеваться. Ирма была расстроена.
— Как тебе не стыдно, Эльза! Я целый час ждала, пока ты наиграешься. Альберт весь вечер звал тебя. Мама успокаивала его, что ты скоро придешь, а тебя все нет и нет…
— Мы так заигрались, что я совсем забыла о своем обещании,— оправдывалась я, не чувствуя себя виновной.
Дома я хотела незаметно проскользнуть к себе в комнату, но меня окликнула мама.
— Эльза, скорее неси апельсин. Альберт тебя ждет.
— Ой! Совсем забыла! — испуганно вскрикнула я и виновато отвела глаза в сторону, вспомнив, что сама съела два больших апельсина.
Няня с укором посмотрела на меня:
— Альберт несколько раз вспоминал, что ты принесешь ему апельсин. Он до сих пор не спит, ожидая тебя. Если бы я знала, что ты так сделаешь, купила бы сама…
— Ты поступила нечестно, Эльза,— покачала головой мама.— Альберт поверил тебе, а ты его обманула. Обещала апельсин — не принесла, обещала рассказать интересную историю — пришла слишком поздно.
— Мама, я совсем забыла про Альберта, а то бы пришла домой пораньше…— нахмурилась я.
На другой день после обеда к нам пришла Агнесса со своим отцом, дядей Отто. Они принесли Альберту апельсины и орехи. Мне стало стыдно, что они позаботились о моем брате, тогда как я не сделала для него даже то, что обещала.
Агнесса ласково разговаривала с Альбертом. Мне показалось, что ему стало лучше, и он даже засмеялся.
— Папа, можно я останусь здесь до вечера? — попросила Агнесса.— Альберту очень нравится слушать рассказы, и он просит, чтобы я не уходила.
— Но ты же хотела пойти на каток.
— Я лучше останусь здесь. Можно? Увидев в глазах отца одобрение, Агнесса тут же побежала к Альберту.
— Удивляюсь, как легко она отказывается от того, что ей хочется! — сказала мама.
— Да, Агнесса сильно изменилась после покаяния,— подтвердил дядя Отто.
Услышав это, я презрительно хмыкнула и вышла из комнаты. Неудержимое чувство досады и зависти нахлынуло на меня, и я горько расплакалась. Я не нуждалась в помощи свыше и не понимала, каким образом должно измениться мое сердце. Кроме того, я даже не видела в этом необходимости. По моим понятиям, Иисус нужен только умирающим. Я не знала Его как Спасителя грешников и не думала, что Он может быть моим Другом.
Мне очень хотелось, чтобы и обо мне говорили, как об Агнессе. Я дала себе слово, что завтра целый день буду с Альбертом, и решила доказать, что тоже могу быть отзывчивой, если только захочу.
Приложив немало усилий, я постаралась сдержать слово и думала, что совершила подвиг. Когда же меня за это никто не похвалил, я обиделась и быстро охладела в своей жертвенности. Мне казалось, что все поступают со мной несправедливо.
Однажды папа с мамой уехали в соседний город навестить друзей, пообещав вернуться вечером. Проводив их, я уселась в кресло возле теплой печки и увлеклась книгой. Альберт стоял у окна и смотрел на улицу.
— Эльза! Пойдем на каток! — попросил он, увидев мальчиков с коньками.
— Там холодно,— отмахнулась я и поплотнее закуталась в шаль.— Мне сегодня никуда не хочется идти.
Я читала интересный рассказ, и мне не терпелось узнать, чем он закончится.
— Эльза, ну пойдем,— не отставал Альберт.— На улице совсем не холодно. Мы оденемся потеплее!
— Не мешай! — не отрываясь от книги, сказала я.— Тебе всегда куда-нибудь хочется. Оденься и погуляй во дворе, а после обеда я расскажу тебе что-то интересное.
Альберт еще несколько раз подходил ко мне, пытаясь уговорить, но я не соглашалась.
— Эльза, к тебе пришли,— приоткрыв дверь, сообщила няня.
В комнату вошла моя одноклассница Нелли со своим старшим братом Генрихом.
— Эльза, пойдем на каток! — пригласила она.
— Сегодня такая чудесная погода, просто удивительно! — подхватил Генрих.— Пойдем покатаемся!
— Пойдем! Пойдем! — подскочил Альберт и посмотрел на меня сияющими глазами.
— Беги к Ирме, пусть она тебя оденет,— подтолкнула я его к двери.
Альберт с радостным возгласом побежал к няне.
— Возьми его с собой,— попросила я Нелли.— А я приду к вам чуть позже.
— Приходи быстрее! — сказала она уже на пороге.— Мы тебя будем ждать.
«Наконец-то спокойно дочитаю»,— облегченно вздохнула я, когда за ними закрылась дверь, и поудобнее уселась в кресло.
Я не встала, пока не прочитала книгу до конца. Потянувшись от удовольствия, я подошла к окну и поежилась: «Как не хочется идти! И зачем только пообещала?..»
— Эльза, пора обедать! — позвала няня.
— Уже обед? — спохватилась я.— Сейчас, сбегаю только на озеро за Альбертом! — крикнула я, одеваясь на ходу.
— Альберт до сих пор на катке? — всплеснула руками Ирма.
Ничего не ответив, я выскочила на улицу и со всех ног бросилась к озеру. Еще издали я заметила, что на катке никого нет. «Странно! Где же они могут быть?» — подумала я.
Вдруг возле небольшого домика на берегу я увидела группу людей. «Наверное, что-то случилось! Неужели с Альбертом?» — екнуло сердце. Мимо меня пробежали незнакомые мальчики, и я услышала обрывок их разговора: «…господина Грамса…»
У меня подкосились ноги. «Это же наша фамилия! — поняла я.— Они, наверное, про Альберта говорили… Неужели он провалился в прорубь? А может, утонул?» Сердце заколотилось от недоброго предчувствия.
Я подбежала к толпе и в нерешительности остановилась, боясь увидеть Альберта. Кто-то осторожно потянул меня за рукав:
— Не переживай, Эльза, он скоро поправится.
— Он не утонул? Он жив? — спросила я.
— Альберт жив, только сильно ушибся.
— Что теперь будет? Он умер? — не понимая ответа, вскрикнула я.
— Успокойся, Альберт жив,— утешали меня соседи и какие-то незнакомые люди.
Прибежал Генрих. Он бегал к нам домой сообщить о несчастье. Следом, вытирая слезы, бежала няня. Ее сразу же пригласили в дом, и она взяла меня с собой.
Я никогда не забуду тот момент. Альберт лежал с закрытыми глазами, как мертвый. Мне показалось, что он не дышит. Врач уверенными движениями приводил его в чувство.
— Что случилось с Альбертом? — спросила я у Нелли.
дна отвела меня в сторону и стала рассказывать:
— Генрих хотел научить Альберта кататься на коньках, но тот боялся. Тогда Генрих посадил его себе на спину и вместе с ним стал скользить по льду. На каком-то бугорке он вдруг споткнулся и упал навзничь, прямо на Альберта. Альберт так сильно ушибся, что потерял сознание. Хорошо, что на катке был врач!
Нелли замолчала и пристально посмотрела на доктора.
— Альберт пришел в себя,— прошептала няня, утирая слезы, и добавила: — Бедный мальчик!
Наспех соорудив носилки, соседи принесли Альберта домой и осторожно положили на кровать, но он снова потерял сознание.
Я металась по комнате и во всем винила только себя. Перед глазами стояло бледное, безжизненное лицо Альберта. Я не знала, куда деться от угрызений совести. Слезы текли неудержимо.
В доме царила гробовая тишина, только изредка где-то робко скрипела половица да щелкал замок входной двери.
Казалось, обо мне все забыли.
Вдруг бесшумно открылась дверь, и я услышала мамин голос:
— Эльза!
Я поняла, что мама плачет.
— Эльза! — снова позвала она и включила ночник.— Ты здесь?
Мама присела рядом и погладила меня по голове.
— Нас постигло тяжелое горе. Мы беседовали с врачом. Он тоже обеспокоен состоянием Альберта,— тяжело вздохнула она.— Эльза, почему ты молчишь?
Тут я не выдержала и, глотая слезы, с отчаянием воскликнула:
— Это я виновата, я! Это все из-за меня! Я ненавижу себя!
— Как это случилось? — наклонилась ко мне мама.— Ты не ходила с Альбертом на каток?
— Я читала и не захотела идти с ним… Я рассказала маме все, сожалея о своем поступке. Как я была благодарна маме за каждое ласковое слово! Чувствуя ее неизменную любовь ко мне и сознавая свою вину, я сгорала от стыда.
— Хорошо, что ты осуждаешь свои неверные поступки. Нужно еще исповедовать их перед Господом, и Он даст сил поступать свято и правильно. В то же время, Эльза, без воли Божьей ничего не бывает. Это единственное наше утешение. Не плачь, это могло случиться и при тебе.
— Нет, я ни за что не разрешила бы Генриху катать Альберта на спине! Мама, он не умрет?
— Врач ничего определенного не говорит, но травма серьезная. Будем молиться и уповать на милость Божью, доченька. Ты ложись уже спать, а я пойду к Альберту. Спокойной ночи!
Мама поцеловала меня и вышла.
На сердце у меня было неспокойно. В памяти один за другим всплывали маленькие и большие проступки, непослушание, хитрость, обман. Было стыдно и горько, хотелось жить по-другому, но как?
«Только Бог может изменить сердце человека!» — вспомнились слова мамы. Не видя другого выхода, я склонилась на колени и стала молиться:
— Иисус, прости меня за то, что я так часто злилась на няню, обманывала, хотела, чтобы все любили только меня, отдавали мне лучшее, хвалили меня. Прости, Иисус, за то, что и сегодня из-за меня пострадал Альберт. Иисус, измени мое сердце и помоги мне быть послушной и доброй. Господи, прошу Тебя, исцели Альберта и сохрани его, чтобы он не умер!..
Я и прежде каждый день молилась с родителями и часто просила прощения, но никогда еще мне не было так легко, как сегодня. Наряду с переживаниями за Альберта, в моем сердце поселилась радость, что Иисус простил меня и теперь моя жизнь изменится.
Утром я на цыпочках подошла к Альберту, с минуту посмотрела на него и, не заметив никаких изменений к лучшему, присела возле мамы.
— Ты выспалась? — спросила она устало. Я кивнула и тут же шепотом рассказала о своем покаянии и желании измениться. По печальному липу мамы скользнула радостная улыбка.
— Пусть Господь утвердит тебя в этом, доченька,— обняла она меня.
Недели через две Альберту стало лучше. После школы я охотно проводила время у постели брата. О, теперь я готова была на все, только бы он выздоровел!
Альберт любил слушать, и я с удовольствием стала читать ему детские книги, рассказывать истории из Библии.
Весной врач разрешил перевезти Альберта на коляске в другую комнату. Для меня это было настоящим праздником. Я убедилась, что Бог слышит наши молитвы.
Как-то Альберт попросил:
— Эльза, дай мне, пожалуйста, карандаши, я хочу нарисовать наш дом и сад.
Я поняла, что он просит цветные карандаши, которые совсем недавно подарила мне тетя Берта. Это был богатый набор, мне он очень нравился, и я берегла его.
Альберт выжидающе смотрел на меня, а я торговалась сама с собой: дать или не дать. «Он еще не умеет хорошо рисовать и неаккуратен, только сломает карандаши и все,— не соглашалась я.— Нет, не дам, это же мои! Вот вырастет, тогда ему тоже подарят…» Но тут мне пришла другая мысль: «Дай, если он и сломает какой карандаш, папа заточит. Это ведь твой братик, и если ты его любишь, то покажи это на деле…»
Я кинулась к письменному столу, достала большую яркую коробку и подала Альберту.
— Только аккуратно рисуй, постарайся не сломать, хорошо?
Альберт счастливо кивнул и, затаив дыхание, принялся рисовать.
В конце учебного года Агнесса пригласила меня поехать с их семьей в лес. Мне очень хотелось побыть на природе, насобирать цветов. Но как сказать об этом Альберту? Ведь ему тоже хочется побегать по улице, поиграть с ребятами, подышать свежим воздухом. Врач сказал, что ходить Альберт сможет только через месяц. И я решила остаться дома.
— Эльза, ты возьмешь мяч? — спросила Агнесса накануне поездки.
— Нет. Я не поеду с вами.
— Почему?
— Альберту будет скучно одному, и я не хочу оставлять его.
— Ах, я совсем забыла, Эльза! Я на твоем месте тоже осталась бы дома…