Вместительный зал кинотеатра «Колизей» забит до отказа. Стоят вдоль стен. Молодые и старые, мужчины и женщины, одетые в основном бедно, хотя нет-нет, да и сверкнут жарко в полутьме бриллианты. Из динамиков тихо льется умиротворяющее церковное песнопение, но публика нервничает: время идет, а не начинают… Нагнетается беспокойство.
Внезапно зал погружается в кромешный мрак, и замогильный голос начинает рассказывать о великой народной целительнице, великом даре, который достался ей от отца, о внуке великой целительницы — Денисе и его совместных с бабушкой подвигах на ниве врачевания людских недугов. После мучительного сидения во тьме — сияние прожекторов и внезапное появление бабушки, на которую направлен весь этот поток ослепительного света. Одета бабушка в алое, и титулы у нее один прекраснее другого — Анна-спасительница, магистр традиционной медицины, президент какой-то ассоциации… Впрочем, для народа можно просто «баба Нюра».
Бабушка, сопровождаемая свитой, в которую входит ее внук, а также дипломированный врач и конферансье с замогильным голосом, осеняет зал крестным знамением. Зал в ответ принимается дружно креститься. Атмосферу православного храма дополняет икона Богородицы с младенцем Христом. Хотя об этом можно лишь догадываться. Икона почти целиком укутана белым рушником. Ни лица Богородицы, ни лика Спасителя не видно. Горят три свечи, поют церковные хоры, записанные на магнитную ленту. Публика достает носовые платки.
Условием пребывания в зале конферансье ставит безграничную веру в то, что будет говорить целительница. Просто любопытствующим грозят неприятностями, их просят убраться подобру-поздорову. Хлопают сидения кресел, кто-то благоразумно следует совету. Но таких набирается немного, человек пять-шесть. Остальные, затаив дыхание, ждут чуда.
Спасительница начинает опять с призывов (по сути — установок) к стопроцентному доверию своим действиям. Она требует веры, полной и безусловной — тогда, мол, будет эффект.
— Женщина пишет, — читает она одну из записок, которыми завален стол, — ей стало лучше. Десять процентов исцеления. Надо говорить: я полностью исцелилась, и будет сто процентов исцеления!
Упомянула спасительница и о том, что врачует не она, а Господь. Но почему-то последующее выступление внука, а следом дипломированного врача и конферансье упорно ориентировали на обратное. Настойчиво проводилась мысль, что без фотопортретов бабы Нюры, плакатов с ее изображением, ее книг и прочих признаков любви к целительнице жизнь присутствующих не изменится и здоровья тоже не будет.
Перед последней эзотерической молитвой, будто бы и дающей исцеление, просят закрыть детям глаза (!), полностью расслабиться и ни в чем себя не сдерживать. Слабонервные покидают зал. И не зря. Воздух наполняется дымом сжигаемой травы. Какофония диких звуков бьет по ушам. Со страшными воплями некоторые люди падают со стульев, бьются в судорогах, их волокут на сцену, где несчастные попадают в руки целителей. Жаждущие помощи, избавления от недугов и находящиеся еще в сознании своими ногами устремляются к сцене.
Все же не зря «добрые целители» предупреждают о том, чтобы закрывали глаза детям. Младенчески чистая душа может быть опасно повреждена демоническими духами, которые пируют среди беснующегося зала. Небезосновательно считается, что подобные эзотерические молитвы — смертельная угроза для жизни ребенка.
Посреди давки, валяющихся на сцене тел конферансье бойко рекламирует сопутствующие исцелению товары — набор с орун-травой, которой следует окуривать жилище, садовый участок и другие жизненно важные места, плакаты с тремя удачными и тремя неудачными днями в году, помеченными крестиками, книги бабушки-магистра, по которым следует жить, обереги, амулеты… Каждая такая вещица стоит недельного пропитания, а набор, который будто бы дает куда больше гарантий, чем отдельная вещь, тянет на всю пенсию. Выстраивается очередь. В суете и ажиотаже имя Бога больше не упоминается. Идет сбор денег за бесплатное исцеление.
Народ, жмурясь, выходил из полутемного зала на залитый солнцем Невский проспект, приходя в себя и обмениваясь впечатлениями. Вид у участников целительного сеанса был не самый лучший, будто неделю без отдыха работали они на каменоломнях.
— Не та спасительница, не та, что год назад. Я к ней постоянно хожу, езжу за ней следом в другие города. Выдыхается бабка, голос слабый, энергии совсем нет. Раньше весь сеанс сама вела, а теперь половину — внук.
— Вы правы, надо к Серафиме ходить, она молодая, сильная…
Серафимы, дуни, аграфены, прокопы, акимы — имя им легион. Они арендуют многотысячные залы, владеют медицинскими центрами, гастролируют повсюду, собирая колоссальные деньги — обильные жертвоприношения идолам целения. Объявления о бесплатности услуг — лукавство. Бесплатный сыр действительно бывает только в мышеловке. Безгранично, как того требовали от них, поверив лекарям-чудотворцам, оболваненные люди в конце концов отдавали последние рубли, оставаясь ни с чем. Бесплатный сыр чудесных исцелений, который появился в начале перестройки и продолжает так долго щекотать наши ноздри своим бесплатным запахом, многих сумел завлечь в разного рода ловушки — кого финансовых афер, кого оккультизма.
Говоря еще о медицинской науке (которая поначалу немало сделала, чтобы такие вот бабушки, одним существованием своим порочащие материализм, совсем исчезли из жизни советского общества), надо отметить, что теперь она весьма благосклонно на них смотрит. Медицина становится «крышей» для их плодотворной деятельности. Хорошим тоном в дорогих медицинских центрах, оснащенных чудо-техникой, считается иметь в своем штате, помимо высококвалифицированных врачей, народных целителей, ясновидящих, астропсихологов, экстрасенсов и тому подобных специалистов. А зачем стесняться: спрос рождает предложение. Другая тенденция — стремление дипломированных медиков стать на экстрасенсорную или откровенно колдовскую стезю. Не хватает просто медицины, просто науки, народ ведь жаждет чудес и, что самое главное, готов за это платить. Если вы поинтересуетесь правомерностью деятельности необычных специалистов на поприще официальной медицины, то всегда найдется лицензия.
Однако лицензиями страждущие наши сограждане почти не интересуются. Больше всего прислушиваются они к неофициальным сведениям о чудодейственных дарах, которыми якобы наделены удивительные целители. Слухи о них разносятся молниеносно. Не успеешь переступить порог какого-нибудь новенького медцентра, как тут же и услышишь, что есть в нем специалист экстра-класса с невероятными способностями, которые обрел через неизлечимую болезнь, клиническую смерть, инвалидность и чудесное возрождение. После этого он стал великим и теперь другим помогает точно также возрождаться.
Бывшие моряки, журналисты, домохозяйки, библиотекари либо были ударены током, либо слышали голоса, либо чудом спаслись из аварии, где погибли все. Подобное следует расценивать как знак свыше, который для нас будет авторитетнее любой лицензии. Мода на чудесное очень подвижна: шумно и на ура принятый маг-лекарь неожиданно пропадает из виду. Пресса и народная молва, пошумев о его чудесах, быстро теряет к нему интерес, забывая одних, устремляется к стоящим на очереди. Внешняя атрибутика аттракциона исцеления требует большой фантазии и постоянного обновления. И если еще недавно, по слухам, у «специалиста» дар открылся внезапно, то уже сегодня в большом ходу «потомственность» — дар передался по наследству: в роду кто-то врачевал, колдовал, заговаривал. Такими рекламными приемами одинаково успешно пользуются и экстрасенсы, и биоэнергетики, и колдуны. Но о чем бы они ни говорили и как бы себя ни называли, важно видеть, кто они есть.