Наиболее интересны с точки зрения поставленной темы две работы Коменского. Первая — „Материнская школа, или о заботливом воспитании юношества в первые шесть лет“. Эпиграфом к данной работе являются слова Цицерона: „Основа всего государства состоит в правильном воспитании юношества“. В своем сочинении Коменский отвечает на вопрос: что такое „правильное воспитание“? Он пишет: „Дети, бесценное благо (в глазах Бога), должны быть такими и для родителей.
Прежде всего потому, что они являются еще неоскверненными, а, следовательно, и невинным образом Божиим… Они суть те же из людей, которые куплены, чтобы быть первенцами Богу и Агнцу,и, чтобы они постоянно следовали за Ним, ими нужно руководить посредством святого воспитания… Человек …должен быть приведен к самым высоким целям, чтобы своими добродетелями как можно более соответствовать Богу, образ которого он носит… Душа, которую вдохнул Бог, — от Бога, должна остаться в Боге, подняться к Богу.
Поэтому родители недостаточно исполняют свой долг, если научают своих детей есть, пить, ходить, говорить, украшаться одеждами, ибо все это только служит для тела, которое не есть человек, а служит хижиной для человека… Бог возложил на родителей обязанность с величайшей старательностью внедрять в самый нежный ум и искусно внушать ему все относящееся к познанию Бога и страху Божию, говорить об этом детям, дома ли они, или гуляют по дороге, ложатся спать или встают (Вт.6.7). Родители не должны откладывать воспитание до обучения своих детей учителями и служителями церкви (так как невозможно уже выросшее кривое дерево сделать прямым…) Эти основы можно внедрить ребенку в пределах шести лет настолько, чтобы он знал:
1) что Бог существует;
2) везде присутствует, взирает на всех нас;
3) тем, кто за Ним следует, дарует пищу, питие, одежду и все;
4) людей строптивых и безнравственных наказывает смертью;
5) Его следует бояться и всегда призывать и любить как отца;
6) нужно исполнять все то, что Он повелевает;
7) если мы будем добрыми и честными, Он примет нас на небо.
К этим пределам, говорю я, ребенка к шести годам жизни должно довести в благочестивых упражнениях“.
Итак, Ян Амос Коменский призывает родителей воспитывать своих детей в духе Господнем именно с рождения, ибо „…невозможно уже выросшее кривое дерево сделать прямым“. Но многие ли родители следуют этому призыву? Состояние нашей молодежи говорит о том, что не многие родители задумываются об этом. В наших условиях особая ответственность лежит на церкви и на христианской школе.
Вот что говорит великий педагог в другой работе — „Великая дидактика“: „А Священное Писание прежде всего учит нас, что нет под небесами другого, более действенного средства для исправления человеческой испорченности, как правильное воспитание юношества. Так, Соломон… обращается к юношеству и умоляет его во дни юности своей помнить Создателя: „Бойся Бога и заповеди Его соблюдай, потому что в этом все для человека“ (Ек.12.13). И в другом месте говорит он: „Наставь юношу при начале пути его: он не уклонится от него, когда и состареет“ (Пр.22.6). Простые сердца, еще не охваченные и не оскверненные пустыми мирскими помыслами и привычками, наиболее пригодны для Бога…. Но теперь живем мы вместе, добрые среди злых, и число злых бесконечно больше числа добрых. Примеры злых людей так сильно увлекают юношей, что преподносимые в качестве противоядия наставления о необходимости соблюдения добродетели совершенно недействительны или обладают ничтожной силой. А что, если редко делаются и эти наставления в добродетели? Есть лишь немного родителей, которые не могут научить детей своих чему-нибудь хорошему, потому что сами ничему подобному не научились, или потому, что, будучи заняты другим, об этом не заботятся.
Итак, если мы желаем иметь надлежащим образом упорядоченные и цветущие церкви, государства и хозяйства, то прежде всего мы должны упорядочить и привести в цветущее состояние школы, чтобы они стали истинными и живыми мастерскими людей, рассадниками для церквей, государств и хозяйств. Тогда только мы достигаем своей цели, другим способом — никогда».
По приведенным работам может сложиться впечатление, что все великие мыслители прошлого были единодушны в признании чрезвычайной важности религиозного воспитания. И все же ряд европейских философов не считали веру основой для построения образовательной системы. Атеистические мотивы наиболее ярко были проявлены в произведениях французских просветителей (Вольтер, Дидро, Ламетри и др.) Главной мишенью их критики были недостатки католической церкви, в которой наблюдались расхождения между образом жизни служителей церкви и проповедуемым ими Словом. Однако, критикуя плотское, земное, эти ученые не возвышались к горнему и не предлагали свою систему религиозного воспитания, как, например, Лютер и Коменский, а наиболее радикальные из просветителей отрицали религиозное воспитание вообще (Ламетри, Дидро).
Есть все основания полагать, что в России уже с давних пор было неблагополучно с религиозным образованием и воспитанием. „В русских семействах не заботятся давать христианское воспитание, то есть не дают им правильного и ясного понятия о Боге“ [5].
Со стороны государства предпринимались попытки распространить христианское воспитание. Так, в 1743 г. Сенат объявил указ о том, что „дети дворян и людей других чинов обязаны обучаться закону Божию с нравственной целью, чтобы знать пути праведной жизни и истинного спасения“ [Полн.Соб.Рос.Зак. Т.ХI, #8 c.726]
„При этом же объявлено было, что для христианского обучения Синод определит там, где нужно, знающих людей и разошлет в довольном числе буквари и катехизисы. Неизвестно, как исполнялся этот указ; сомнительно, чтобы и при самом своем начале он имел полную силу, а с течением времени, конечно, и совсем забылся, как это случалось часто со многими указами. Но важно само проявление мысли, как доказательство желания правительства установить народное воспитание на прочных началах“ [В.Я. Стоюнин. „Развитие педагогических идей в России“].
Однако, несмотря на усилия государства и ряда педагогов (Шаден, Шварц, Новиков), религиозное воспитание в России не пустило глубоких корней. Так, немецкий педагог Шварц прибыл в Москву в 1776 г. „Проникнутый высоким религиозным духом, он заметил сильное на нас влияние французской литературы и влияние не совсем безвредное, так как французская философия чуждалась религии… Человек в сей жизни — только путешественник, говорит он, а в будущем — гражданин, и потому для своего блага он должен стремиться к полезным познаниям, которые научают нас истинной любви, молитве и стремлению духа к высшим понятиям“ [5].